Лоханка - Страница 22

К оглавлению

22

Вижу, призадумался Семёныч.

— Так для обороны миномёт нужно в обычном окопе размещать. А если придётся отступить — то расчёт его на руках унесёт, когда расстреляет боеприпасы, — вмешался адъютант. А Кобыланды принялся строчить в толстой тетради.

— И всё-таки, нужна пушка, — продолжил настаивать комбриг — так его звание сейчас звучит правильно.

— Трёхдюймовка? — и смотрю скептически.

— Хотя бы. Но с длинным стволом, чтобы можно было и по танкам стрелять.

Вот тут уже я призадумался. Понимаете, сказать, что так нельзя — проще простого. Мол, цепляй сзади обычную ЗИС-3 (если они уже есть, а если нет, то что-то похожее), грузи на транспортёр расчёт и снаряды… но это и без меня знают. А тут — нетривиальная задачка.

— В общем, — отвечаю, — против танков эту машину можно применять только в обороне — то есть, закопанную так, что один ствол наружу. А, значит, ни щита, ни дульного тормоза у пушки быть не должно потому, что единственной защитой нашей жестянке может служить маскировка. Башню, ясное дело, сюда тоже не разместить — не вынесет Боливар её веса. Ствол может палить исключительно вперёд с поворотом вправо-влево градусов на пятнадцать, а сзади нужно будет делать подпорку в землю. Ума не приложу, какую пушку для этого приспособить, и вообще — есть ли подходящая?

— Да, насчёт пушки — вопрос непростой. Но это уж мы порешаем. А вот как быть со связью? Столь мобильным формированием, как мне сейчас видится, кроме как по радио управлять совершенно невозможно…

До вечера мы усидели два самовара, а там и уехали гости. Присел я на недоделанное крылечко и призадумался — того, чего напланировали сегодня, хватит мне на многие годы работы. Это не считая того, что ни спидометров, ни тахометров на порождениях моего «мрачного гения» и в помине нет. Количество горючего в баках определяют, погружая палочку через горловину… с вентиляцией не всё в порядке, отопления нет и в помине. Действительно, бранзулетка у нас, а не гусеничный транспортёр.

Глава 4
Новая волна

Анна родила осенью, и вскорости я забрал её обратно — доставил домой уже не вдовой, а мужней женщиной. Если и были какие разговоры о её моральном облике — то негромкие — срок траура по Никодиму закончился, так что общая благопристойность оказалась соблюдена, а высчитывать месяцы никто не торопился. Я, сказать по правде, домой приходил только ночевать — слишком много новых модификаций транспортёров затребовали от нас войска.

Скажем, ту самую длинноствольную трёхдюймовку мы впихивали в машину совместно с конструктором артсистем — двигались навстречу друг другу. Тут и приделал я к корме бульдозерный нож-отвал. Он служил бы опорой при стрельбе, а ещё очень помогал при окапывании.

Так вот, из этой затеи решительно ничего не получилось — сразу пошел перегруз на корму машины. К тому же отдача длинноствольной пушки быстро ломала нашу «коробочку»: шестимиллиметровая листовая корабельная сталь стремительно накапливала деформации. Поэтому, вместо длинноствольной дивизионки мы поставили полковушку со стволом чуть больше метра и обеспечили ей большие углы возвышения, заодно исключив малые. Получилось что-то вроде чистой гаубицы, зато с довольно широким сектором обстрела — градусов по тридцать влево-вправо. В результате горизонтальные нагрузки от отдачи уменьшились за счёт возрастания вертикальных, с которыми справлялась подвеска.

От военных это чудо заказывали интенданты, то есть принимать решение о пригодности данного уродца для использования при охране транспортных колонн на марше должны были Кобыланды, его начальник Григорий Семёнович и наш военпред Кузьмин. В экипаж опытного образца они пригласили с собой ещё и артиллерийского конструктора, а меня взяли мехводом. В этом составе мы долго колесили по необъятной астраханской степи стреляя разными зарядами на всевозможные расстояния.

Самое странное — машину они признали годной для решения поставленных перед ней задач и заказали двенадцать штук. Посетовали на то, что никак не встаёт на неё пулемётная башенка — но при маломощном двигателе возить собой ещё и её было чистым расточительством. Да и стволу она мешала — так что одно к одному. Тем более — боезапас ведь и места требует, и весит немало. Зато удалось сохранить плавучесть и не потерять в проходимости.

Машинка-то маленькая и лёгкая. Я это особенно хорошо понимаю потому, что имею представление о самоходках более позднего периода. А у нас на всё про всё чуть тяжелее трёх тонн и на вид как прилично раздавшийся вширь жигуль-классика.

* * *

Следующей «моделью» была ремонтная «летучка» с краном грузоподъёмностью четыреста килограммов — в расчёте на монтаж-демонтаж двигателя в полевых условиях. Сильно утеплённые, практически, жилые варианты вездеходов затребовали геолого-разведывательные учреждения. Пограничники просили увеличить скорость. Собственно, с этого и начался следующий этап — для третьей модели бранзулетки был предоставлен стодвадцатипятисильный дизель, что, как оказалось, не потребовало никакой перекомпоновки машины. Только ход сообщения между кабиной управления и грузовым отсеком сделался совсем узким — для проползания на боку, причем, с риском застрять.

Это я рассказываю потому, что над двигателем свободного пространства нет — туда уходит выхлопная труба, воздухозаборники там же расположены, вентилятор для обдува радиатора, заготовка для антенного ввода. Но новый движок занимает поперёк на триста миллиметров больше.

Этот более мощный вариант очень шустро бегал — до полусотни километров в час разгонялись, если не по грязи. Их строили точно по количеству выделяемых моторов исключительно для погранцов. Думаю — гоняться за нарушителями. Потому что все с пулемётами ДП.

22